По вечерам, откусывая маленькие кусочки хлеба – чтобы хватило еще дня на два, - ты очарован закатом в степи. Ты – маленькая точка под горизонтом, ничтожный ребенок. Окружающее старше тебя в сотни раз; таких как ты, случайных прохожих оно повидало много. И каждый смотрел на небо. Иногда начинает казаться, что не ты наблюдаешь за небом, а оно за тобой: глаза повсюду, фиксируют каждый шаг, запоминают все твои мысли – да, да, – начинается состояние, когда твои мысли исчезают, а остаются только общие; каждое сказанное слово ценно так же как мысль. И порой ловишь себя на том, что проклинаешь степь, но в то же время боготворишь ее.
Скудные пожитки давно выброшены, где-то далеко ты оставил книги, – читать все равно некогда, ведь целый день ты идешь – тетради и другие лишние вещи – то, что не поможет выжить. А выживать хочется все меньше…

Куда ни глянь – всюду живописные луга. Больше ничего нет. Луга – степь, небо – мысли, земля – мир. С землей ты связываешь самое приятное – ведь на ней ты иногда спишь и только благодаря ей, ты еще не растворился в небе или вон том далеком кусте.

Движение – потребность, которая поглотила все другие. Движение все, что остается. Упасть на землю и заплакать, или просто лечь, пока не умрешь – слишком трудно. Надо идти – не потому, что кто-то тебя ждет, а потому, что ты не можешь иначе. Твой инстинкт – выжить.

Заметил, что если смотреть на мир издалека, то он красивее, чем обычно. Поэтому боги еще и не уничтожили степь: издалека не очень заметны некоторые изъяны, а красоты она пьянящей, красоты однообразия. Так и ты видишь ее: на расстоянии трава прекрасна, как на живописнейших полотнах, а вблизи, когда можно потрогать ее – местами погнила, пожелтела; муравьи так и норовят залезть на тебя, а назойливые букашки щекочут нос. Ты понимаешь, что, возможно, так же как и насекомые сейчас щекочешь землю.

Силы покидают тебя. Осталось совсем чуть-чуть. Ты падаешь. Ты честно боролся, но степь сильнее. Может победил ты, а может она. Победа не важна. Степь настолько поработила тебя, что ты не просто смешался с нею. Степь поглотила тебя.

Тело твое послужило пищей для живности. Через месяц остались только кости. Знаешь, ведь рядом был ночлег; день пути и ты не умер бы так скоро. Но нет, ты избрал другой путь – никто не вправе осудить тебя. Да и природе твоя смерть безразлична, как безразлично тебе было то, скольких муравьев ты раздавил.